Аннотация:

Близость и привязанность монарха не всегда дарит благополучие и спокойное существование. Особенно если этот монарх – Петр Великий.
 Читать всю статью

Близость и привязанность монарха не всегда дарит благополучие и спокойное существование. Особенно если этот монарх – Петр Великий.
Для малыша-арапчонка Ибрагима, доставленного для царской забавы из сераля султана, беззаботная жизнь закончилась довольно-таки скоро, и появились обязанности сначала камердинера, доверенного слуги, а затем и адъютанта.
При крещении он получил имя Абрам Петров, и десять лет, вплоть до 1716 года, постоянно находился рядом с Петром, сопровождая его во всех походах.
Нужно отдать должное его названному отцу, он не собирался превращать Абрама в вечного приживала. В 1717 году тот был направлен на учебу во Францию для обучения военно-инженерным наукам.
Если в России жизнь Абрама Петрова была очень беспокойной и приходилось, что называется, «постоянно крутиться», подобно сверхэнергичному Петру, который своих приближенных заваливал неотложными делами, то за границей пришлось встретиться и с материальными трудностями, а порой и голодать.
Дворянские дети имели при себе штат слуг, да сверх ассигнованных государством средств получали от сердобольных родителей немалые деньги. Приемыш российского царя ничего подобного не имел. Для него не делали никаких исключений по сравнению с теми рядовыми волонтерами, которых направили на учебу. Как и все, он получал в год сто сорок ефимков. Эта сумма позволяла перебиваться с хлеба на воду.
Один ефимок (название пошло от названия денежной единицы «йоахимсталер», в России произносимой по-своему) был эквивалентен талеру или российскому серебряному рублю весом в 28 граммов. Однако деньги волонтерам отпускали в виде бумажных банкнот, которые были сильно обесценены.
Когда, закончив учебу, оплаченную казной, он захотел продолжить занятия, то ему предложили сделать это за свой счет. Своих средств у Абрама Петрова не было, а просить у царя денег не захотел из гордости. Кто-то подсказал, что в техническое училище принимают на бесплатное обучение военнослужащих французской армии. Желание учиться было настолько сильным, что он решил записаться в ее ряды волонтером.
Ради продолжения учебы пришлось поучаствовать в боях с испанцами, получить ранение и побывать в плену. Теперь поручику французской армии была открыта дверь для изучения фортификации и артиллерии.
Его учеба закончилась в 1723 году, и хорошо подготовленный артиллерист и фортификатор в звании капитана французской гвардии вернулся в Россию, ставшей ему родиной. Для начала ему поручили преподавать в Кронштадте будущим офицерам Преображенского полка математику и теорию военно-инженерного дела, а чтобы эти знания стали достоянием как можно большего числа военнослужащих, он написал книгу, в которой постарался передать те новшества в военном деле, которые получил за годы учебы. Книга называлась «Геометрия и фортификация», была замечена не только среди военных, но и при дворе.
Очевидно, его служба не была похожа на судьбу тех офицеров, которых стремительно двигали по служебной лестнице громкие фамилии да деньги родителей. 
Надо отдать должное скромности поручика бомбардирской роты Преображенского полка, ставшего по приезде в Россию Абрамом Петровичем Ганнибалом и зарекомендовавшего себя одним из наиболее квалифицированных специалистов в области фортификации и артиллерии. Он не просил высоких должностей у своей венценосной патронессы Елизаветы Петровны, которой Петр наказал оказывать «арапчонку» попечительство.
Только его глубокие знания в области математики и военного дела обеспечили ему должность одного из учителей при будущем Петре II. Однако интриги князя Меншикова, стремящегося максимально изолировать возможную наследницу престола Елизавету Петровну от преданных ей людей, привели к тому, что скоро последовало предписание направить Ганнибала для ведения фортификационных работ сначала в Казань, затем в Тобольск и, наконец, на китайскую границу.
Дело дошло до того, что его еще и обвинили в поддержке тех соратников Петра, которые выступали против возвышения Меншикова, в причастности к заговору против фаворитов. Он был арестован и содержался в Томске. Опала самого Меншикова и его ссылка позволила Ганнибалу вернуться в европейскую Россию и заняться своим любимым делом – укреплением и артиллерийским вооружением приморских крепостей. Сначала в Пернове (Пярну), затем в Ревеле и в Выборге.
Где бы он ни находился, результаты его деятельности получали высшую оценку специалистов: возведенные и усовершенствованные им сооружения обеспечивали высокую степень безопасности объектов. Без всякой императорской протекции последовали назначение управлять строительной частью инженерного ведомства и звание генерал-майора от фортификации.
Известно, что в поздравлении Елизавете Петровне по случаю ее вступления на престол о себе Ганнибал упомянул в нескольких словах: «Помяни мя, егда приидеши в царствие твое». 
* * *
Наверное, из всего сказанного будет понятно, что старший сын Абрама Петровича Иван с самого раннего возраста желал, так же как отец, быть артиллеристом и уже в девять лет оказался записанным на службу. 
С этим первым шагом на долгом пути армейской службы связан поступок, раскрывающий характер юного Ганнибала. Желание Ивана поступить в морскую артиллерийскую школу противоречило воле отца, который прекрасно знал, насколько трудна и опасна служба в артиллерии, тем более морской. Есть свидетельства, что Иван часами выстаивал перед ним на коленях, чтобы добиться своего. И-таки вымолил разрешение.
После окончания артиллерийской школы последовала учеба в шляхетском корпусе, а затем служба на флоте.
Годы, когда молодой офицер-артилле­рист Иван Ганнибал начинал службу, были для российского флота критическими. Корабли ветшали у причалов, забытые фаворитами.
Естественно, что и морская артиллерия переживала период упадка. Нечего было и думать об учебе бомбардиров и морских стрельбах, если флот жил по приказу: «...изготовить из меньших кораблей пять для обыкновенного крейсирования в море, для обучения офицеров и матросов, а в море без приказа не выходить...».
Вот и ходили эти «меньшие корабли», вооруженные пушками малого калибра по «Маркизовой луже», как позже назвали моряки мелководную восточную часть Невской бухты близ Кронштадта, где и разрешалось отрабатывать учебные задачи.
Состояние морской артиллерии хорошо характеризует эпизод, связанный с присутствием Екатерины II на учебных стрельбах с кораблей Балтийского флота в самом начале ее царствования. 
Кто-то из вельмож решил «пустить пыль в глаза» женщине-монарху и, надеясь, что она мало что поймет в увиденном, приказал построить на пустынном берегу макеты укреплений, к которым подошла эскадра и на виду императрицы разыграла бомбардировку крепости. Один из очевидцев этого действа писал: «…стреляли бомбами и ядрами, которые не попадали в цель. Заранее приняли предосторожность привязать в разных местах его пороховые приводы, которые не преминули произвести свое действие гораздо лучше, чем ядра и бомбы…».
Но Екатерина II смогла различить «показуху» и позднее писала графу Панину, что свое неумение продемонстрировали и моряки и артиллеристы: «…адмирал хотел, чтобы они (суда – А.К.) выровнялись в линию, но ни один корабль не мог этого исполнить…». А дальше следовала уничтожающая ремарка: «…корабли походили на флот, выходящий каждый год из Голландии для ловли сельдей, но не на военный…».
Надо полагать, что для приведения морской артиллерии в состояние боевой готовности нужны были подготовленные специалисты, и одним из них стал Иван Ганнибал.
Его работа по организации учебы морских бомбардиров, по вооружению кораблей, вне всякого сомнения, доказала, что он на флоте один из крупнейших специалистов. Поэтому Адмиралтейств-коллегия и выдвинула его кандидатуру для командования артиллерией в секретной и ответственной операции кораблей Балтийского флота, направленных в Средиземное море в связи с началом русско-турецкой войны.
Операция была задумана для удара по турецким территориям в районе архипелага и отвлечения сил противника с основного театра военных действий, но выполнить эту задачу можно было, только нейтрализовав силы турецкого флота. 
Флот противника имел в своем составе современные линейные корабли, вооружить которыми Турцию помогала дружественная ей Франция.
Для борьбы с сильным и многочисленным турецким флотом нужны были не только прочные корабли, способные совершить первый для российского флота дальний поход, но и отлично подготовленные канониры, поскольку победу, в конечном счете, могла обеспечить только корабельная артиллерия.
Контроль над вооружением кораблей эскадры, готовившихся в поход, организация тренировки орудийных расчетов были поручены И. А. Ганнибалу, и он был назначен в феврале 1769 года на должность цейхмейстера морской артиллерии. По табели о рангах морские офицеры этого звания относились к пятому классу и соответствовали чину полковника артиллерии в сухопутных войсках.
В арсенале особенно тщательно подбирали те пушки, каналы ствола которых были высверлены на станках, а не отлиты при изготовлении орудий. Внимательно замеряли зазоры между стенками канала и размерами ядра, с помощью системы зеркал исследовали ствол, чтобы исключить наличие раковин. 
Ганнибал настоял, чтобы в дополнение к штатным корабельным пушкам поставили мощные единороги. Пришлось убедить в такой необходимости капитанов кораблей, которые опасались, что короткий ствол орудия может вызвать пожар на борту. 
Эти орудия, совсем недавно появившиеся в артиллерии, представляли собой нечто среднее между пушкой и гаубицей. Они имели коническую камору, в которой снаряд плотно прилегал к стенкам, и, пролетая через сравнительно короткий канал ствола, не ударялся о его стенки. Единороги стреляли далеко, кучно, и можно было использовать любые виды снарядов, в том числе и разрывные.
Позже, в ходе боев, эти орудия отлично зарекомендовали себя и в морских сражениях, и при осаде турецких крепостей.
Артиллерийские экзерциции в ходе подготовки расчетов представляли собой хорошо продуманную систему. Сначала канониров учили прицельной стрельбе из мушкетов на суше. Достигших хороших результатов сажали на качели, где мушкеты были укреплены в специальных гнездах. На первых порах при стрельбе их раскачивали не сильно, но затем амплитуду постепенно увеличивали, и, когда в условиях импровизированной качки пули ложились в цель, канониров допускали к пушкам.
Готовя расчеты к тяжелым боям, Ганнибал организовал показные учения, на которые были приглашены морские офицеры, отвечающие за корабельные пушки. Они были ознакомлены с предложениями по ведению «поспешной стрельбы», с которой их ознакомил унтер-лейтенант Исупов, только что вернувшийся с учебы в Англии. За стрельбой наблюдал и адмирал Мордвинов, который дал высокую оценку новой методике срельбы.
Перед отправкой эскадры в поход по указу Екатерины II был проведен смотр всех кораблей специальной комиссией, в состав которой входили адмирал Мордвинов, генерал-интендант Голенищев-Кутузов и цейхмейстер Ганнибал. Артиллерия и корабельная, и десантная была признана готовой к бою.
18 июля 1769 года эскадра под командованием адмирала Г. А. Спиридова снялась с якорей. На флагманском корабле направился в поход и Иван Абрамович Ганнибал.
Сложнейшее плавание Балтикой, Северным морем, Атлантикой и Средиземным морем, изобилующее штормами, было хорошей школой для бомбардиров, которые и в походе не прерывали тренировки. Задача была поставлена конкретная: нужно было добиться максимально короткого времени для подготовки очередного выстрела. По нормативам допускалось от 8 до 15 минут, и стремились не превышать минимальный интервал. 
Во всяком случае, артиллерийская поддержка с кораблей надежно обеспечила высадку первых десантов. За все время пребывания российских кораблей в Архипелаге, не было случая, чтобы действия артиллерии вызвали бы нарекания адмирала Г.А. Спиридова и графа А.Г. Орлова, руководившего всей операцией.
Иван Абрамович Ганнибал не только контролировал артиллерийскую службу на кораблях, организовывал огневое обеспечение десантов, но и лично участвовал в боевых действиях.
Когда попытки отряда под командованием князя Долгорукого овладеть крепостью Наварин, которую Спиридов выбрал для базирования эскадры, закончились неудачей, провести эту операцию поручили Ганнибалу.
Он привел к Наварину фрегат и два корабля, а после обстрела с кораблей крепости и предкрепостных укреплений высадил десант – 300 моряков и восставших греков, поддерживавших русские войска. Они подготовили плацдарм, на котором были оборудованы позиции для тяжелых орудий, снятых с кораблей. Через две недели одна из мощных турецких крепостей капитулировала, и Ганнибалу было поручено восстановить крепость и обеспечить полную безопасность базы флота. 
Граф А. Г. Орлов в донесении Екатерине II по случаю взятия Наварина особо отметил «ревность в службе и усердие бригадира Ганнибала», которому удалось за короткое время одержать важную победу, тогда как ранее длительная осада не принесла никаких результатов.
И в Хиосском бою, и в Чесменском сражении командующий артиллерии находился в центре боевых действий. 
Флагманский корабль «Святой Евстафии Плакида», на котором находился Ганнибал, в Хиосском проливе сцепился в абордажном бою с вражеским флагманом и поджег его, но рухнувшая на палубу «Евстафия» горящая мачта турецкого корабля пробила палубу в том месте, где находился пороховой погреб. Мощный взрыв разметал оба корабля, которые пошли на дно. Контуженный цейхмейстер, выброшенный взрывом, оказался за бортом, но был спасен матросами и вновь занял свое место на корабле «Три иерарха», где поднял свой флаг адмирал Спиридов. 
И. А. Ганнибала по праву можно считать одним из организаторов победы в Чесменском сражении и сожжении турецкого флота, так как решающую роль в нем сыграла корабельная артиллерия, которую готовил к этому бою Ганнибал. Он и сам участвовал в артиллерийских дуэлях с турецкими кораблями.
Ганнибал лично готовил три брандера, отобранных им из числа малых судов, предоставленных российским морякам греческими служителями православной церкви.
Под его руководством взрывчатыми веществами были начинены эти суда, созданы устройства, позволяющие обеспечить подрыв вражеского корабля и возможность экипажа брандера успеть отплыть на безопасное расстояние. 
Особенно успешной была атака брандера, которым командовал лейтенант Дмитрий Ильин. С подрыва им турецкого линейного корабля и метких залпов российских канониров начался пожар на турецких кораблях, охвативший со временем весь флот противника. 
За личное мужество в бою Иван Абрамович был награжден орденом Святого Георгия Победоносца третьей степени, а по итогам похода за успешное командование всей артиллерией эскадр российского флота, находившихся в Средиземном море, ему было присвоено звание генерал-майор. 
Уже после окончания войны Ганнибал длительное время оставался в Архипелаге, отправляя в российские порты имущество эскадры, продавая те суда, которые по своему состоянию не могли выдержать переход в Кронштадт.
7 июля 1776 года на корабле «Ростислав» Екатерина II, встречавшая возвратившийся победоносный флот, подписала указ, в котором «воздала похвалу за храбрость, искусство, усердие и подвиги» российским морякам, отметив среди других и И. А. Ганнибала, присвоив ему звание генерал-цейхмейстера, а по возвращении его в Петербург он вступил в командование морской артиллерией всего российского флота.
Его доскональное знание не только корабельных орудий, но организации обороны прибрежных крепостей было востребовано для решения важных проблем развития флота, и Ганнибал был введен в состав Адмиралтейств-коллегии.
* * *
В 1778 году, когда было развернуто строительство кораблей для Черноморского флота, Ганнибал получает задание создать кораблестроительную базу на юге, организовать надежную ее защиту и вооружить вновь построенные корабли. Выполнение этого задания императрицы явилось еще одним подвигом Ивана Абрамовича Ганнибала.
При строительстве Херсона он начинал практически с нуля. Приходилось жить в палатках, участвовать в составлении планов и города, и укреплений, и верфей. После утверждения планов претворял их в жизнь. Приходилось контролировать доставку стройматериалов с верховьев Днепра, вербовать по России плотников, чистить и углублять русло, укреплять берега, строить дороги.
Много сил уходило на преодоление бюрократизма и волокиты чиновников.
Работы неоднократно оказывались на грани срыва из-за эпидемии чумы. По инициативе генерала тратились большие деньги для покупки лимонов, которыми и кормили солдат и матросов. Потери в людях старались свести к минимуму.
Слава строителя Херсона, которую незаслуженно приписывают князю Потемкину, по сути, принадлежит Ганнибалу. За три года на месте небольшого укрепления Александр-шанц вырос город с верфями и литейным производством, поставляющим пушки для кораблей, с арсеналом и каменными казармами, с частными домами и дворцом, с защищенной гаванью, куда приходили греческие и итальянские суда, с торговыми представительствами различных государств. Город и гавань охраняла крепость, на стенах которой располагалось 220 орудий, способных отразить любые атаки и с моря, и с суши.
Один из иноземных дипломатов, посетивший Херсон, писал в своем отчете: «Представить нельзя, чтобы в три года столько сделать можно было. Представляешь себе совершенную степь, где ни прутика, – не то что дому сыскать нельзя было. Теперь крепость, и крепость важная, такие, например, мы в Нидерландах видели».
Деятельность Ганнибала находилась под постоянным контролем светлейшего князя Потемкина. За государственный ум, инициативу, размах его деятельности, умение сконцентрировать все силы и энергию для выполнения конкретного дела Иван Абрамович уважал князя. Но с его сумасбродством, сменой состояния от бешенства к полной апатии и бездеятельности, способностью беспричинно тяжко оскорбить человека никогда не мог смириться и не спускал обид, что порождало многочисленные конфликты.
Последняя ссора с князем привела к тому, что Ганнибал попросил у императрицы отставки. Разобравшись в сути дела, Екатерина приняла сторону Ивана Абрамовича, но, понимая, что их совместная служба в дальнейшем невозможна, согласилась с просьбой, наградив его Александровской лентой. 
22 февраля 1784 года Екатерина II подписала указ, по которому «Генерал-поручика и флота генерал-цейхмейстера Ивана Ганнибала по прошению его за болезнями всемилостивейше увольняем от всех дел, повелевая производить ему по смерти нынешнее его жалование».
Заслуги генерал-цейхмейстера и генерал-поручика были отмечены всеми наиболее почетными орденами империи:  Святой Анны, Святого Александра Невского, Святого Владимира.
Через многие годы Адмиралтейств-коллегия, оценивая деятельность действующего цейхмейстера Лемана, ставила в пример И. А. Ганнибала, который «в прежде бывшую войну против турецкого флота в Архипелаге отличился обучением и приведением в порядок через короткое время артиллерийских служителей из рекрут», за что заслужил более высокую славу по сравнению с другими флагманами.
Скончался он в 1801 году и покоится на кладбище Александро-Невской лавры.
На его могиле в пространной эпитафии запечатлены слова, которые по праву можно отнести и в адрес его отца: «России он служил, путь к вечности устроил». 

Об авторе: 
Кучирь Анатолий Георгиевич, 
полковник, кандидат исторических наук
 
Свернуть статью