Этапы большого пути
Почти 50 лет после окончания Второй мировой войны мир балансировал на грани новой, уже ядерной войны между двумя военно-политическими союзами, возглавляемыми СССР и США. В конце концов, к политикам и ученым развитых стран пришло понимание бесперспективности дальнейшего наращивания вооружений, а также необходимости создания системы коллективной безопасности на основе сдерживания возможной агрессии.
Уже в годы холодной войны СССР осуществлял, как это тогда называлось, «миролюбивую внешнюю политику», а по сути политику сдерживания НАТО во главе с США, опираясь на самые многочисленные в мире вооруженные силы, численность которых к середине 1950-х годов превысила 5,5 млн человек. И если по каким-то параметрам военной мощи СССР и возглавляемая им Организация Варшавского договора и уступали США и НАТО (крупные надводные корабли, ударная авиация), то это отставание компенсировалось наличием ядерного оружия, а с 1960-х годов – стратегических ядерных сил. Усиленное внимание к их развитию позволило уже в 1970-е годы достигнуть равенства в количестве стратегических носителей, а в 1980-е – и размещенных на них ядерных боезарядов.
Кроме межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и стратегических бомбардировщиков, стратегическими носителями ядерного оружия являлись баллистические ракеты средней дальности, крылатые ракеты большой дальности наземного базирования и средние (дальние в СССР) бомбардировщики. Эти средства были в больших количествах развернуты НАТО в Европе, а Советским Союзом – по периметру государственной границы. К настоящему времени они в основном ликвидированы в одностороннем порядке либо в соответствии с договором между СССР и США.
Также к концу 1980-х годов были заключены международные договоры по сокращению ядерных, химических и обычных вооружений, полной ликвидации их отдельных видов, ограничению военной деятельности. Все это позволило значительно сократить имевшиеся группировки войск и сил, количество ВВТ, снизить масштабы военного производства. При этом примерный баланс обычных и ядерных сил сторон сохранялся.
Произошедшие на рубеже 1990-х годов геополитические изменения, роспуск Организации Варшавского договора, Совета экономической взаимопомощи, распад Советского Союза, вступление в НАТО ряда стран Восточной Европы и бывших союзных республик СССР привели к значительному изменению баланса сил в Европе и других регионах мира. Вместе с тем ослабление, а затем и полное прекращение идеологического и военного противостояния между социалистическими и капиталистическими государствами породило надежды и стало стимулом для попыток установления нового миропорядка – без военной конфронтации, на основе партнерских отношений между странами.
Однако уже в первом десятилетии XXI века стало ясно, что надежды на построение равноправных, партнерских отношений между Западом и Россией не оправдались. Более того, курс политического руководства России на активное отстаивание в международной сфере ее национальных интересов встретил со стороны Запада полное неприятие, переходящее в конфронтацию. Ее проявлением стали организованные за‑
океанскими кукловодами «цветные» революции, прямая поддержка антироссийски настроенных политических сил в сопредельных с Россией государствах, попытки международной изоляции России, нанесения ей прямого экономического ущерба посредством наложения различных дискриминационных санкций. И все это происходит в условиях, гораздо более неблагоприятных для нашей страны, чем это было в советские времена. Несмотря на ослабление военной мощи многих стран Запада и восстановление потенциала российских Вооруженных сил практически на всех стратегических направлениях, сохраняется превосходство НАТО и их союзников в силах общего назначения. Поэтому роль ядерной составляющей политики стратегического сдерживания становится основополагающей: неотвратимость угрозы ответного ядерного удара должна сделать агрессию бессмысленной или даже гибельной. Снижение уровня военного противостояния последних десятилетий привело к сокращению стратегических наступательных сил (СНС) основных ядерных держав, кроме Китая, на договорной основе (Россия, США) или в одностороннем порядке (Великобритания, Франция). В табл. 1 приведены количественные оценки стратегических наступательных вооружений указанных стран в 2001–2021 годах.
В эти годы снизились и темпы совершенствования стратегических вооружений. Так, за прошедшие 20 лет в США не было разработано ни одной новой МБР или БРПЛ. Лишь в последнее время были приняты решения об обновлении к концу текущего десятилетия всех трех компонентов стратегических наступательных сил. Вместе с тем, появились и новые каналы гонки стратегических вооружений, связанные с развертыванием под эгидой США элементов глобальной системы ПРО, созданием высокоточного оружия большой дальности, способного решать стратегические задачи.
Особенности подсчета
На развитие и функционирование отечественных СЯС оказывает комплексное воздействие ряд военно-политических, оперативно-стратегических, военно-технических и экономических факторов. Так, военно-политические факторы, с одной стороны, выдвигают развитие СЯС в число приоритетных задач военного строительства, а с другой – накладывают ограничения в соответствии с международными договорами. В частности, в соответствии с договором СНВ-3 строго выполняются ограничения на количественный состав развернутых стратегических носителей (не более 700 МБР, БРПЛ и стратегических бомбардировщиков) и ядерных боезарядов на них (не более 1550 ядерных бое‑
зарядов). Значимость оперативно-стратегических факторов приводит к необходимости повышения устойчивости наземного, морского и авиационного компонентов группировки СЯС к воздействию перспективных ударных средств, создаваемых США в рамках концепции быстрого глобального удара и размещаемых рядом с границами РФ. Информационные и огневые средства системы ПРО США на территории восточноевропейских государств и в прилегающих морских акваториях также требуют внимания с точки зрения обеспечения неуязвимости оте‑
чественных МБР и БРПЛ на активном участке траекторий их полета. Существенное влияние на всю военно-стратегическую обстановку оказывает политика администрации США в области стратегических вооружений. Объявленная США 2.02.2019 г. приостановка участия в договоре 1987 года о ликвидации РСМД и последовавшая зеркальная реакция со стороны Российской Федерации создали совершенно новую ситуацию, чреватую более тяжелыми рисками для России, чем 30 лет назад для СССР.
Приведенные факторы учитывались при создании и развертывании новых стратегических вооружений, таких как РК СН наземного базирования «Ярс», «Сармат», рпл СН проекта 955 с БРПЛ «Булава»; модернизации стратегических ракетоносцев Ту-95МС и Ту-160.
Вместе с тем, сложившаяся ситуация требует дополнительного исследования проблемы дальнейшего развития СНВ в рамках существующих договорных ограничений и приемлемости дальнейших сокращений СНВ. В частности, целесо‑
образно проанализировать вопросы:
– влияния количественных ограничений и сокращений СНВ на устойчивость группировки СЯС к воздействию не подпадающих под ограничения ударных средств агрессора;
– соотношения сокращенных СЯС РФ и стратегических ядерных вооружений других ядерных держав;
– возможных пределов дальнейших сокращений СНВ и их влияния на структуру СЯС и обеспечивающих систем и средств, стоимость их содержания.
Как известно, на объекты СЯС потенциально могут воздействовать не только СНВ США в виде ядерных боезарядов МБР, БРПЛ, крылатых ракет воздушного базирования и ядерных авиабомб, количественный состав которых регулируется договором СНВ-3. Помимо них могут использоваться не подпадающие под договорные ограничения ядерные и неядерные ударные средства США и их союзников. Особую опасность представляет бурно развивающееся высокоточное оружие большой дальности (ВТО БД). По отношению к точечным объектам (к их числу можно отнести пусковые установки МБР, пункты управления, рпл СН и стратегические бомбардировщики в пунктах базирования) поражающие свойства ВТО БД сопоставимы с ядерным оружием. Носителями ВТО БД являются стратегические бомбардировщики В-1В (выведены из списка стратегических наступательных вооружений по договору СНВ-3), В-2А и В-52Н, самолеты тактической авиации, крупные надводные корабли и атомные подводные лодки. Общее количество таких носителей превышает тысячу единиц, а высокоточных крылатых ракет большой дальности – несколько тысяч. И хоть организовать скоординированный в пространстве и времени эффективный удар этими средствами по всем объектам СЯС очень сложно, исключать его потенциальную возможность чревато необратимыми последствиями.
При этом наблюдаются две прямо противоположные тенденции: СНВ ограничиваются, а силы общего назначения (СОН), и в частности ВТО БД и силы противолодочной обороны (ПЛО), в качественном и в количественном отношениях наращиваются без всяких ограничений. Это же относится к системам ПРО. Поэтому согласование условий, приемлемых для дальнейших ограничений и сокращений СНВ, должно проводиться с обязательным учетом всех средств, способных воздействовать на объекты СЯС сторон.
Подтверждением этого могут служить оценки потенциала ядерного сдерживания российской группировки СЯС, полученные по результатам имитационно-статистического моделирования ответных действий СЯС РФ с учетом воздействия по ним: СНС США; СНС и СОН США; СНС, СОН и ПРО США; СНС, СОН, ПРО США и РСМД из регионов, прилегающих к территории РФ.
Потенциал ядерного сдерживания в предлагаемых исследованиях оценивается по следующим показателям эффективности группировки СЯС в ответных действиях (то есть после начала проведения нападающей стороной удара по объектам СЯС):
– математическое ожидание количества боезарядов (БЗ), доставляемых к целям на территории нападающей стороны в ответных действиях;
– минимальное количество БЗ, доставляемых к целям в ответных действиях с заданной гарантией для обороняющейся стороны;
– минимальное количество БЗ, доставляемых к целям в ответных действиях с заданной вероятностью риска для нападающей стороны.
Для сравнительного анализа влияния дестабилизирующих факторов на потенциал сдерживания стратегических ядерных сил, рассмотрим условия действующего Договора СНВ-3 и условия гипотетического сокращения наступательных вооружений РФ и США до уровня 1000 боезарядов у каждой стороны. Предположим, что в условиях действующего Договора СНВ-3 в группировке СЯС РФ развернуто: 744 БЗ в наземной составляющей на 150 пусковых установках (ПУ) стационарного базирования и на 200 ПУ мобильного базирования; 736 БЗ в морской составляющей на восьми подводных лодках; 70 БЗ в воздушной составляющей на 70 тяжелых бомбардировщиках. Полученные для иллюстративных условий оценки потенциала ядерного сдерживания группировки СЯС РФ численностью в 1550 боезарядов, представлены в п. 1 табл. 2. Анализ оценок показывает, что условия реализации Договора СНВ-3, при отсутствии дестабилизирующих факторов, обеспечивают поддержание потенциала ядерного сдерживания группировки СЯС по всем введенным показателям на уровне, рассматриваемом в экспертном сообществе как вполне достаточный.
Ситуация существенно изменяется при учете последствий задействования в ударе по объектам СЯС высокоточного оружия в обычном оснащении. Даже существующий на современном этапе состав СОН только США дает основания рассматривать возможность применения нападающей стороной высокоточных боевых средств по всем наземным объектам группировки СЯС, включая пункты управления. Учитывая известные экспертные оценки результатов применения обычных вооружений НАТО в региональных военных конфликтах, принято допущение о весьма умеренной эффективности применения высокоточного оружия при поражении объектов группировки СЯС – на уровне 0,25 значения усредненной вероятности поражения отдельного наземного объекта. Тем не менее, результаты математического моделирования, представленные в п. 2 табл. 2, свидетельствуют о существенном снижении потенциала ядерного сдерживания группировки. В частности, для высоких требований по гарантии доставляемого к целям количества БЗ оценки значений соответствующих показателей эффективности ответных действий снижаются до уровня ниже 100 БЗ.
Если предположить, что система ПРО нападающей стороны способна с вероятностью хотя бы 0,1 перехватывать каждый БЗ, попадающий к ее зону обороны, то оценки, представленные в п. 3 табл. 2, позволяют сделать вывод о проблематичности решения группировкой СЯС боевой задачи по гарантированному нанесению заданного ущерба нападающей стороне в ответных действиях. При этом, однако, для нападающей стороны еще сохраняются высокие риски получения неприемлемого ущерба в ответ на ядерную агрессию – с вероятностью 0,01…0,1 к территории нападающей стороны доставляется не менее 645…798 боезарядов СЯС.
Серьезная деградация оценок потенциала ядерного сдерживания по показателям, отображающим риски для нападающей стороны, наступает в условиях применения по наземным объектам государственного и военного управления РФ ракет средней и меньшей дальности нападающей стороны из прилегающих регионов (см. п. 4 табл. 2). Для таких условий высока вероятность ситуации, при которой принятие решения на ответные действия принимается с задержкой, исключающей возможность старта носителей ядерного оружия до начала и в ходе поражающего воздействия по наземным объектам группировки СЯС. В результате оценки риска получения неприемлемого ущерба в ответ на ядерную агрессию снижаются более чем в два раза – с вероятностью 0,01…0,1 к территории нападающей стороны доставляется не менее 279…361 боезарядов СЯС.
Естественно, всесторонний детальный учет количественного и качественного состава боевых средств и пространственно-временной структуры удара по объектам СЯС РФ приведет к более точным оценкам потенциала сдерживания по сравнению с приведенными в табл. 2. Определенных изменений в оценках можно достичь и за счет структурных изменений в группировке СЯС, реализации дополнительных мер противодействия боевым средствам удара по объектам СЯС. В частности, некоторое снижение дисбаланса между оценками минимального количества БЗ, доставляемых к целям в ответных действиях с заданной гарантией для обороняющейся стороны и с риском для нападающей стороны, возможен на основе поиска рационального соотношения общего количества боезарядов и общего количества носителей в группировке СЯС с учетом потребных затрат на ее развитие и поддержание боеготовности. При этом следует учитывать две противоположные тенденции:
– увеличение количества боезарядов, размещаемых на одном носителе, при неизменной живучести последних, повышает значения показателей потенциала ядерного сдерживания, базирующихся на оценках риска для нападающей стороны;
– уменьшение количества боезарядов, размещаемых на одном носителе, повышает значения показателей потенциала ядерного сдерживания, базирующихся на оценках гарантированной доставки к целям заданного количества БЗ.
Проведенный анализ указывает на необходимость более углубленного исследования и детального обоснования возможности, целесообразности и условий дальнейшего развития группировки СЯС в рамках ограничений Договора СНВ-3 при дальнейшем наращивании СОН стран НАТО, повышении боевых возможностей системы ПРО США, опасности ведущихся в США работ по созданию баллистических ракет средней дальности с неядерным боевым оснащением и, особенно, их развертывания в сопредельных с РФ регионах.
В статье не рассмотрены вопросы возвратного потенциала стратегических ядерных вооружений сторон. А это также является существенным дестабилизирующим фактором, который требует своего разрешения.
С еще большими сложностями в сохранении потенциала ядерного сдерживания придется столкнуться при исследовании возможности дальнейших сокращений СНВ. В качестве подтверждения отмеченного предположения рассмотрен вариант взаимного сокращения стратегических наступательных вооружений РФ и США, например, до уровня 1000 боезарядов у каждой из сторон. В частности, группировка СЯС РФ рассмотрена в составе: 490 БЗ в наземной составляющей на 100 пусковых установках (ПУ) стационарного базирования и на 134 ПУ мобильного базирования; 464 БЗ в морской составляющей на пяти подводных лодках; 46 БЗ в воздушной составляющей на 46 тяжелых бомбардировщиках.
Полученные в результате математического моделирования оценки потенциала ядерного сдерживания группировки СЯС численностью в 1000 боезарядов представлены в табл. 3. Анализ оценок (см. п. 1 табл. 3) показывает, что даже в условиях отсутствия дестабилизирующих факторов для высоких требований по уровню гарантии доставляемого к целям количества БЗ (0,95 и 0,99) оценки соответствующих показателей эффективности ответных действий снижаются до уровня 100 БЗ и ниже.
Фактор применения нападающей стороной по наземным объектам группировки СЯС боевых средств СОН становится недопустимо критичным для возможностей группировки по гарантированному решению боевых задач в ответных действиях (смотри п. 2 табл. 3). Гарантированная доставка в ответных действиях к целям нападающей стороны менее 10…40 боезарядов вряд ли может рассматриваться в качестве боевой задачи, ставящейся перед группировкой стратегических ядерных сил великой ядерной державы.
Развертывание и применение нападающей стороной даже малоэффективной системы ПРО, для рассматриваемого уровня сокращения количественного состава группировки СЯС, наряду со снижением сдерживающего потенциала по показателям, учитывающим уровень гарантии для обороняющейся стороны, еще более значимо в абсолютном выражении снижает оценки показателей, учитывающих риски для нападающей стороны (смотри п. 3 табл. 3). В таких условиях может резко возрасти мотивация противостоящих сторон к наращиванию количественного состава и повышению боевых возможностей противоракетных систем.
Фактор применения нападающей стороной ракет средней и меньшей дальности по объектам государственного и военного управления более чем в два раза снижает оценки потенциала сдерживания группировки СЯС, основанные на рисках для нападающей стороны (смотри п. 4 табл. 3). Если предположить, что нападающая сторона в рассматриваемых условиях сокращения численности морской компоненты ядерной триады способна удвоить силы ПРО, то оценки анализируемых показателей потенциала ядерного сдерживания снижаются до уровня ниже 100 доставляемых к целям боезарядов. В сущности, по всем показателям потенциал ядерного сдерживания группировки СЯС снижается до неприемлемого уровня.
С прицелом на перспективу
Очевидно, что дальнейшие договорные сокращения только стратегических наступательных ядерных вооружений и только двух, пусть даже самых мощных, ядерных держав не имеют реальных перспектив. Ведь одно дело, когда на стратегических носителях СССР и США имелось примерно по 10000 ЯБЗ, у Великобритании и Франции по 500, и этими 10% от ядерного потенциала СССР можно было пренебречь. Другое дело, когда при сокращении СНВ РФ и США, например, до 1000 боезарядов у каждой из сторон, совокупная численность СНВ Великобритании и Франции – союзников США по НАТО, будет составлять уже около 60% от численности СЯС РФ.
Свернуть статью
Опрокинутый паритет (стр. 10-13)
Аннотация:
История и настоящее ядерного противостоянияЭтапы большого пути
Почти 50 лет после окончания Второй мировой войны мир балансировал на грани новой, уже ядерной войны между двумя военно-политическими союзами, возглавляемыми СССР и США. В конце концов, к политикам и ученым развитых стран пришло понимание бесперспективности дальнейшего наращивания вооружений, а также необходимости создания системы коллективной безопасности на основе сдерживания возможной агрессии.Читать всю статью